Его жизнь начиналась с борьбы. С рождения маме пришлось бороться за его здоровье, за то, чтобы он выжил, за то что бы он не болел, за то, чтобы пошел в школу и был как все. Как все он конечно, не стал.

Было что-то необычное даже в его внешности. В первый раз мы увиделись, когда ему было двенадцать, и он боялся заразиться какой-нибудь болезнью и потому мыл руки часто, очень часто, очень-очень часто. «Раз двадцать за день», по его словам. Конечно, это очень мешало, а маму вводило в рациональный ступор и неимоверно повышало ее и так запредельную тревожность.

У меня не было ни единого «окошечка» времени, чтобы взять его на терапию. «Ну хотя бы пару раз. Я ему уже сто раз рассказывала, что бояться нечего. Теперь вы скажите ему, и все», — умоляла мама. У меня не было «пары раз», всего лишь пространство еще одной консультации. Но я решила сделать все, что могу.

Оставшись с ним наедине и поговорив о том, что же страшного в немытых руках, я предложила нарисовать свой страх и поговорить о нем. Страх был зелен и отвратителен на вид, и побороть его можно было только при помощи иммунитета (причем временно!).

На следующей нашей встрече я решилась на эксперимент. — Теперь мы кое-что знаем о твоем страхе. Но мне важно посмотреть, как он действует именно на тебя. Вот лежит печенье на моей руке, возьми его и съешь. Его рука, начавшая путь за печеньем, вдруг дрогнула и замерла.
— Тебе страшно?
– Нет, вы же не дадите мне плохое печенье, чтобы я заразился и заболел, – рука над печеньем зависла в нерешительности, он заметно побледнел, голос стал совсем тихим.
– Специально, конечно, не дам. Но печенье лежало в шкафу и я не знаю, кто еще брался за него руками. Так что я не уверенна, что оно абсолютно чистое… Ты стал совсем бледным, боишься немного?
– Ну, да…
– Я понимаю, но ты бойся и ешь. Главное – не переставай боятся. – Он откусывал кусочек за кусочком, лоб покрылся испариной, а он все приговаривал: «Но вы бы не дали мне его, если бы это было опасно». Когда от печенья остались одни крошки, он наконец улыбнулся и прошептал, будто бы сам себе не веря: «Я все съел».

Как-то пару недель спустя, ближе к вечеру случайно встретив его в коридорах центра, я спросила: «Как твои руки? Сколько раз ты мыл их сегодня?» «Да не мыл еще пока…» – сказал он через паузу, как будто сам себе удивившись.

Я знала, что люди с подобным психотипом имеют склонность к навязчивым страхам и полагала, что скорее всего страхи появятся снова. Так и случилось. Он пришел ко мне через год. Вырос, изменился. Поменялся, на первый взгляд, и его страх. Теперь он боялся уколоться зараженной иглой. Прочитал статью, что какой-то человек шел по пляжу, уколол ногу иглой, оставленной наркоманами, заразился и заболел. Ему теперь повсюду мерещатся брошенные кем-то иглы, поэтому он ходит, оглядывается и все время проверяет свои ботинки. Сегодня по пути ко мне он останавливался раз восемь. Никакие мамины очень логичные объяснения не помогают. А ребята в школе стали замечать и смеяться. В этот раз в нашем распоряжении было немного больше времени и у меня был шанс узнать о его страхе побольше.

И, конечно, очень быстро мы пришли к тому, что больше всего он боится смерти. Мы поговорили о том, что это такое, а также о том, что в ней страшного именно для него. В смерти для него самым страшным оказался момент «небытия», и он с облегчением согласился со мной в том, что когда тебя нет, тогда уж точно некому бояться. Когда я попросила нарисовать свой страх, он почему-то радостно воскликнул:
– Я помню свой страх, каким нарисовал его вам прошлый раз. Он остался точно таким же. – Отлично, нарисуй его таким, каким он остался. К его собственному удивлению, рука вырисовывала нечто совсем другое.
– Он изменился, он стал добрее! – это его изумляло, похоже, не меньше чем меня. – Но он всегда возвращается, куда бы я от него ни убегал…

На прощание мне пришлось колоть его ногу иголкой, чтобы он снова пережил свой страх и расстался с ним хотя бы на несколько месяцев. Признаюсь вам, что это было непросто, так как меня саму прошибал пот от мысли, что сейчас зайдет кто-нибудь и увидит, что я колю иголкой ногу чужого ребенка, пытаясь избавить его от навязчивого страха.

Автор: Ирина Млодик

Источник: Млодик И. “Чудо в детской ладошке или неруководство по детской психотерапии”

Більше консультацій можете переглянути тут